Производство и ингредиенты натуральной парфюмерии
AS: Что такое естественная парфюмерия?
Я. А.: Это то, где нет ничего неестественного, например, синтетических ингредиентов. То, что продолжает жить в жидкой или твердой форме и не нарушает гармонию мира.
AS: Вы совершаете аромапаломничества в разные страны — Ливан, Турцию, Иран. Как вы находите эти места и где берете ингредиенты?
Я. А.: Нужно каждый день искать: если постоянно что-то ищешь, то обязательно найдешь. Ингредиентов у меня много — около 400, среди них есть редкие. Но меня интересует не редкость, а качество, так как в наше время оно бывает сомнительным.
Поэтому я часто связываюсь с конкретными людьми, которые возят, например, настоящий ладан, уд или сандал. Также у меня есть мастер Мустафа Черчи Эфенде в Стамбуле, через которого я покупаю ингредиенты. А так за эти годы я уже со многим познакомился и понял, что мне нужно и какого качества, поэтому беру целенаправленно.
AS: Насчет России. У нас есть качественные ингредиенты? Объясню на примере ароматерапии: в России есть определенные сложности с получением качественных масел, хотя природа очень богатая.
Я. А.: Вопрос не в природе. У меня сложные отношения с Россией: живу здесь 16 лет, но никак не могу привыкнуть ко многим вещам. Здесь есть огромный потенциал, но ментальность людей такова, что они хотят отхватить, заработать и уехать. Они не рассчитывают на десятилетия. Именно время и постоянство создают устойчивое качество. Здесь качество — в основном случайность.
В России есть несколько компаний, которые делают выдающиеся масла, например, Karahaal, — они лучшие из того, что вообще возможно сделать в этих условиях и в этой климатической зоне.
AS: Согласна. Здесь могла бы быть очень интересная и богатая продукция. Но нет производства и той же сертификации.
Я. А.: В реальности это не так важно, потому что в основном вещества, которые производят в Таиланде, Индии, Шри-Ланке, Пакистане, часто не имеют международной или даже местной сертификации. При этом они могут быть топовыми на мировых рынках.
Кроме отсутствия хороших технологов, часто проблема в выполнении европейских санитарных норм, которым производители хотят соответствовать: сенсибилизация кожи, запрещенные Ассоциацией ароматерапии вещества, аллергены… Я в это не верю, так как за все годы ни одной аллергии никогда не видел: в эфирных маслах нет белков, это невозможно. Тут, скорее, вопрос в человеке. Если ты больной, соблюдай дозировки и учитывай свое состояние, а запрещать или ограничивать неправильно.
У меня есть надежда на Дальний Восток. У них очень хороший климат, 300 солнечных дней в году. Там есть Золотая долина, где выращивают виноград еще с советских времен. Там столько всего можно сделать, не обязательно таежного, но это же надо сделать, вложить и продать.
В этом году меня пригласили сделать абсолют лотоса в Казахстане и Египте, но не в России. Хотя посмотрите на прекраснейшие места — Краснодарский край или Сочи, ближе к Абхазии. Там только эвкалиптов 10 видов, мушмула, гингко, другие дикоросы. Все есть, но это никому не интересно, потому что в голове у человека это не ценно, а значит, не прибыльно. Но ведь не обязательно продавать это в России.
AS: В последнее время есть тренд на натуральную косметику, экологичный подход. Он не способствует развитию, выращиванию и использованию натуральных ингредиентов?
Я. А.: Да, есть такая волна желания — вернуться к естественной косметике, и это желание реализуется через разных производителей, которые не особо соблюдают эту самую «натуральность». Я вижу, что происходит подмена понятий. Это же не Европа, где, если есть «био», значит, по-другому быть не может. Я знаю и пробовал косметику «био» в России — она достаточно неплохая, хотя есть совершенно уникальные вещи.
Хороший пример — Natura Siberica и Андрей Трубников. Он повлиял на мои представления о том, как и что можно делать в этом пространстве с точки зрения производства, я даже специально ездил на его выступление во время международного экономического форума. Вот это — про Россию. Именно он научил меня все пробовать и не бояться, понимать, что нужно людям. В своей автобиографии Андрей Вадимович рассказывал, что, где бы он ни был в мире, он скупал на полках все, приезжал в Москву и тестировал, а потом создавал качественный продукт. Кстати, Natura Siberica пользуется веществами, имеющими ежегодно подтвержденный статус BIO, — она единственная в РФ.
Парфюмерия и мир ароматов
AS: Вы наблюдаете тяготение к натуральным составам?
Я. А.: Да, есть такое. Это связано с усталостью и однообразием западной и спиртовой парфюмерии. Я все время слышу: «Я не могу использовать свои духи. Я выбросила или продала флаконы», потому что они были куплены на эмоциях в каком-нибудь duty free. А это химия, которая сильно вредит и отравляет.
Люди чувствуют, что та стерильность, к которой стремятся в Грассе, абсолютно нежизнеспособна. Это западное представление, чтобы все было чистенькое, без осадков, со шлейфом и стойкостью стирального порошка. А люди понимают, что для них, может, и не нужно рафинированное, им нужно понятное и близкое.
Я занимаюсь Востоком и арабской школой и вижу, что там 4000 лет ничего не меняется, – мне это очень нравится. У них другие задачи, подход, качество и цены.
AS: Если говорить про натуральные ингредиенты: мне кажется, что к ним нужен определенный подход. В каком состоянии должен быть человек, чтобы прочувствовать парфюм, его натуральный аромат?
Я. А.: Это работа: нужно быть здоровым, иметь возможность находиться в покое и тишине. Я обучаю тому, как это сделать, как устроен мозг, какие существуют техники для восприятия. Даже на дегустациях ароматов участницы все тянут в нос. Они обращают внимание на конечный продукт, а не какое воздействие он имеет. Мы забываем, что, кроме обоняния, у нас есть осязание, зрение, слух и вкус.
Для нас ароматы — это сложно, потому что мы живем без них почти восемь месяцев в году, для большинства это экзотика. Но это и есть путь к себе. Нужно начинать с простых вещей, например, ходить на рынки и все нюхать.
И еще есть люди, которые отрицают живые ароматы, потому что у них был негативный опыт. Поэтому умение быть нейтральным и не иметь любимчиков — главное правило для парфюмера. Когда человек может наблюдать, что происходит с ним под действием ароматов, это здорово. Но в основе всего лежит дисциплина и культура.
AS: Все ли готовы к восприятию таких ароматов?
Я. А.: Нет, не все. Тут есть несколько моментов: возраст, пол, патологии, хронические заболевания, культурная или религиозная среда, а также проводник в мир ароматов.
На своих встречах я никого не переубеждаю, а просто предлагаю принести свои флаконы и оценить их. За большим длинным столом мы вместе оцениваем ароматы и делаем независимый анализ. Именно на первом курсе я учу быть экспертами, опираться на свои навыки и знания. Пока вы оцениваете ароматы словами других людей, то вы живете их понятиями. Как только вы рассказали о том, что чувствует ваша кожа, нос, уши, глаза и язык при соприкосновении с душистым веществом, — только тогда вы полностью воспринимаете аромат. В любом другом случае это частичное восприятие.
Самое главное — чистота тела. Если человек не привык мыться несколько раз в день, мыть руки, заботиться о своей чистой одежде и постели, никакой парфюмерии не будет. А это важно, так как мы можем не видеть, не слышать, не есть, но не нюхать невозможно, потому что дышим. Плюс еще один фактор — грибок и загрязненность носа из-за выхлопов и сырого воздуха. Поэтому важно промывать нос. Люди часто приходят на дегустацию с выжженной слизистой. Из-за чего перед началом мы пьем чай или кофе, чтобы оживить рецепторы.
AS: А когда люди обращаются к натуральным ароматам?
Я. А.: После коронавируса была целая волна. Люди оценили, что без обоняния сильно ограничен вкус, поэтому поняли, что с носом надо работать.
А обычно люди либо пресыщаются химией, либо приходят через какие-то практики. Ко мне приходят в основном взрослые люди, которые хотят что-то настоящее и живое. Еще бывают случаи, когда кто-то съездил на Восток, попробовал и сильно впечатлился.
AS: А какая цена у натурального парфюма и из чего она состоит?
Я. А.: Цена состоит из времени, ингредиентов и оболочки (флакон, реклама, логистика). Все три составляющие имеют свою стоимость. Вещества поднимаются в цене почти каждый год. Смотрите: например, средний сандал стоит 2200 рублей за миллилитр, тубероза — 4800 за этот же объем, цена чистого розового масла — в пределах 2500-8000, а 1 миллилитр уда начинается с 5000 рублей и не заканчивается. Мне предлагали недавно старый дикий уд за 32 000 рублей за 1 миллилитр (!), и это не предел. Если мы говорим об аттарах, у которых концентрация веществ от 70 до 100%, то можно примерно посчитать себестоимость. А еще оболочка и время.
Конечно, большие компании типа Ajmal могут за счет объемов и своих производств делать некоторые цены ниже, однако даже они не продают чистые вещества высшего качества по ценам масс-маркета, они понимают ценность.
Нужно добавить, что мастера и имена парфюмерного искусства могут назначать самые разные цены за свою работу, это уже не просчитывается.
AS: Сколько у вас уходит времени на создание парфюма?
Я. А.: По-разному. Существует множество технологий создания ароматов. Есть интервальный, где я, например, беру гвоздику и зиру, кладу их в сандал и жду, когда все войдет во взаимодействие, потому что интеграция молекул небыстрая, иногда нужно выждать месяцы. Затем в эту смесь добавляю другие вещества и также ожидаю нужной кондиции, и так далее… Самый большой срок — я создавал аттар ROSARIUM 2,5 года.
Некоторые духи или эссенции я делаю по другой технологии и намного быстрее. Здесь на старте важно понимать задачу.
AS: Вы видели изменения в своих учениках и клиентах после использования таких живых ароматов?
Я. А.: Да, регулярно. У меня много отзывов. Они присылают мне рассказы о том, что с ними происходит. И кто-то меняется сильно. В основном это женщины.
AS: А почему так?
Я. А.: Потому что мы живем в России, где считается, что у мужчин это не принято. Мужчины чувствуют и ощущают запахи гораздо тоньше, даже могут разбить атом на детали. Когда женщина приводит своего мужчину на дегустацию, сначала он сидит серьезный и хмурый. Мы начинаем разговаривать, пробовать, а в конце он раскладывает аромат по нотам — готовый парфюмер.
AS: А есть ли ароматы мужские и женские?
Я. А.: Нет.
Аромат не имеет гендера, его нельзя разделять
Но назначение может отличаться. Например, в арабских странах розу рекомендуют мужчинам, потому что она охлаждает.
Я читал статистику, что большинство мужских ароматов покупают женщины. Им нравятся эти запахи: дубовые мхи, табак, мускус, фиалки, подлесок, мазут, стиракс и другие, но вдыхать они их хотят со своих мужчин. А мужчины в основе своей не хотят наносить на себя что-либо, потому что это отвлекает. Они хотят быть свободными даже от прекраснейших ароматов.
AS: Вы сказали, что не используете парфюмы, потому что вокруг много ароматов. Но есть ли у вас коллекция парфюмов, которые вы сделали?
Я. А.: Я сделал 17 аттаров, 13 храмовых духов, 9 бахуров, макмарии, серию косметики для губ. Также у меня было около 15 энергетических эссенций, но я снял их с производства. Этого мне более чем достаточно. Сейчас я планирую оставаться в аттарах и чистых веществах. Конечно, у меня есть пока не проявленные коллекции, время которых еще придет.
AS: У вас есть зимние, новогодние ароматы?
Я. А.: Вообще я не делю их на сезоны, потому что это внутреннее состояние. Я люблю сложные ароматы: уд, сандал, специи, амбру. Основательные, но не тонкие: мушмула, воловик, оперкулум, тюльпан. А иногда ничего не нужно, просто ощущение чистого тела и воздуха.
